Вам когда-нибудь было больно? Случалось, что каждый вздох оборачивался болью, часами, днями, неделями? Вас сажали на кол? А вздергивали на дыбе?
Раньше книги описывали опыт, а сейчас – множественную рефлексию от пережитого опыта. Быть лучше чем казаться, а прочувствование бытия лучше самого бытия. Таковы новые правила игры. Когда писателям известны все тайные и явные тропы между тремя соснами, остается лезть соснам под кору и протоколировать вытекание смолы. Является ли это самостоятельным направлением искусства или бегством от пустоты Малевича? Вы знаете, писатели всегда ковыляли за художниками, как бы то ни было, написание картины происходит гораздо быстрее самых скромных романов. Картина и роман – законченные произведения, срез времени и пространства (у лучших образчиков – многослойные вариации), но начатый и законченный. Глядя на хорошую картину, ты продолжаешь ее сам, далее, по стене, на полу и потолке, ты видишь, как она вытекает из рамы. Ползет светотенями к окнам и вырывается на волю. Персонажи хороших романов не падают с неба и не выплевываются большим могильным червем. У них есть жизнь вне романа: как только закрывается эпилог, читатель видит все одномоментно – что было с персонажем до рождения, чем болел его дедушка со стороны матери в третьем колене десятого рода за 100 лет до смерти последнего дракона, и в кого переродился паук, убитый героем на 28 странице в предпоследнем абзаце, и не он ли тянул вас из ада? Развитие психо, как бегство от декаданса и черных квадратов, заливающих все кругом. Истончение кожи для единения с теми, кто рядом. Создания толстокожие вымирают, следуя завещанию Дарвина. Их гены не хотят пускать в приличные семьи. А неприличные ходят на поклоны и в бывшие бассейны с золотыми куполами.